Немецкий ренессанс теорий Парсонса

Примечательный ренессанс неопарсонианской и неофункционалистской социологии произошел в немецкой социологии.

В значительной мере именно теории Парсонса явились для Юргена Хабермаса, Никласа Луманна и Рихарда Мюнха исходной точкой попыток построения общей теории эволюции, дифференциации и интеграции современного общества, а также отношений между индивидом и обществом, действующим лицом и структурой, свободой и порядком.

Рихард Мюнх, профессор социологии в Дюссельдорфе, указывает в нескольких своих трудах на контианские черты в теории познания Парсонса и его взгляде на общество, и помещает его поэтому в демократическую и гуманистическую идеологическую традицию, на расстоянии как от авторитарного левого крыла, так и от консервативного или даже контрреволюционного общества, в которое, его в частности, помещали К. У. Миллс и Алвин Гоулднер.

В настоящее время наиболее внушительной попыткой позитивной реконструкции волюнтаристской теории действия Парсонса является, пожалуй, «Теория действий» Мюнха, вышедшая в 1988.

В этой книге Мюнх разрабатывает классическую проблему соотношения социального порядка и индивидуальной свободы.

Исходной точкой служит, как и во все» традиции Дюркгейма — Парсонса, функциональная дифференциация, создающая рамочные условия возможности существования социального сплочения, но рассуждения Мюнха строятся вокруг понятия «взаимопроникновение», которое можно считать развитием идеи функциональной интеграции.

Никлас Луманн, профессор социологии в Билефельде, является вторым крупным представителем немецкого неофункционализма.

Луманн, изначально бывший социологом-правоведом, постепенно расширил круг своего внимания и на общую теорию общества, при этом в самом радикальном системном направлении.

Вместо того, чтобы прибегнуть к традиционному понятию системы классической социологии, которое делает акцент на внутренних отношениях между частью и целым, Луманн исходил из общей теории системы биолога Л. фон Берталанфи, где важным являются отношения между системой и окружающей ее средой, а точнее — выражение этого отношения в терминах степени комплексности.

Приспособленность и выживание системы зависит от способности ее снижать комплексность в отношениях с окружающей средой.

Прежде всего Луманн интересуется системой, которая развила «механизмы рефлексии» и которая тем самым стала самосозидающей («автопоэксис»).

Право и политика со своими процедурными правилами, и наука со своими методическими правилами, являются такими саморефлектирующими и саморазвивающимися системами. Как и Парсонс, Луманн видит модернизацию в постоянной дифференциации подсистем, заимствуя идею Парсонса о силе интеграции символических средств обмена.

В отличие от Парсонса, он считает, что дифференциация и проявления большей независимости не являются социально проблематичными. Системы не зависят больше от индивидуальных субъектов, и они функционируют на основе внутренней автоматической целесообразности.

Представляется, что Луманн описывает или, скорее, предсказывает автоматизацию социальных систем. При этом он вступает в конфликт с воззрениями другого немецкого социолога, Юргена Хабермаса, который предложил одно из интереснейших развитий направления Дюркгейма й Парсонса.

Подобно Дюркгейму, Парсонс верил в науку и просвещенный разум. Оба они считали величайшей задачей социологии способствовать созданию новой функциональной общественной морали и новым разумным решениям проблемы интеграции общества.

Функционализм предвосхитил модерн в общественном здании так же, как в архитектуре. Но и у Дюркгейма, и у Парсонса имелся пробел в их понимании социальных последствий модернизации.

Они видели в структурной дифференциации общества по существу созидательный и освободительный процесс.

Проблема состоит в подразумеваемом допущении, что функциональная интеграция на уровне системы в то же время создает социальную интеграцию на уровне действующих индивидов.

Юрген Хабермас критикует теорию Парсонса о модернизации, указывая на опасность того, что политическая и экономическая интеграция, которая функционирует в системном мире, подрывает социальную интеграцию, которая может быть осущестелена только в жизненном мире, в тех конкретных встречах между людьми, которые могут разделить друг с другом переживания и нормы. Ту же критику можно адресовать и Луманну.

Его теория саморазвивающейся рациональной системы, независимой от отдельных действующих субъектов и их оценок, не принимает во внимание зависимости социальной системы от общего социокультурного жизненного мира, который сохраняется посредством сплачивающего общения.

Так старый вопрос о возможности социальной солидарности был сформулирован еще раз.